ИСТОРИЯ МАШИН

История танков: МС-1
В 1919 году в боях под Одессой бойцы Красной Армии захватили два французских танка «Renault». Их было решено вручить вождю мирового пролетариата, товарищу Ленину. 1 мая 1919 года один из танков прошел по Красной площади. Ленин с огромным интересом осмотрел диковинную по тем временам машину, и, буквально, к концу лета того же года было принято решение начать изготовление своих, отечественных, «пролетарских» танков. Трофейного «француза» отправили на завод «Красное Сормово», который должен был заниматься созданием грядущей танковой мощи молодой советской державы. Не обошлось, правда, без конфуза. Когда проверяли комплектность прибывшего танка, оказалось, что по пути из Москвы в Нижний Новгород исчезли некоторые детали – по всей видимости, их банально украли. Самым неприятным было то, что в числе пропавших узлов оказалась коробка передач. Это серьезно увеличивало сроки создания отечественной бронированной машины.

Тем не менее, уже к августу 1920 года первый танк полностью советской сборки был выпущен. Его боевой путь не особенно ярок и славен. В Гражданской войне машина принять участие не успела. А после нее танки использовались на таком необычном и даже странном для боевой техники поприще, как вспашка полей. Впрочем, тогдашние танки действительно больше напоминали трактора, только одетые в броню и вооруженные.

2 июня 1926 года, была принята трехлетняя программа танкостроения в СССР. С учетом того, что обстановка вокруг Страны Советов была напряженная, этот шаг был жизненно необходимым. И спустя два месяца, в сентябре, состоялось совещание командования РККА и комитетов по вооружениям, которое определило требования к будущим танкам для Красной Армии.

Танк МС-1 стал одним из «результатов» этого совещания. В его конструкции создатели собирались устранить те недостатки, которые были свойственны прямому предшественнику нового танка – «русскому Рено». Танк должен был весить менее 6 тонн, иметь пушечно-пулеметное вооружение, а также двигатель мощностью не менее 35 л.с. После постройки и испытаний первого прототипа, получившего индекс Т-16, оказалось, что хоть он и вышел более удачным по сравнению с «Рено» по части скорости, массы и размеров, но все равно количество недостатков новой машины осталось непозволительно большим. Таким образом работы по усовершенствованию продолжились.

Работы над «новой версией» Т-16 велись, начиная с марта 1927 года. Изменениям подверглись детали двигателя, трансмиссии, была удлинена на один каток ходовая часть. Вместе с ней получила специальный удлинитель носовая часть корпуса. Удлинитель этот представлял собой литую металлическую деталь весом около 150 килограммов. После испытаний, прошедших в июне 1927 года, танк был принят на вооружение. Он получил индекс «малый танк сопровождения образца 1927 года» (МС-1) или Т-18.

В январе 1928 года начался серийный выпуск танка. Практически сразу пошла и модернизация новой для тех времен техники – заменили устаревший пулемет на более новый, увеличился боекомплект к пушке, немного поменялась конструкция башни.

Между тем, скорость развития вооружений становилась все быстрее, и уже через год после своего появления в войсках МС-1 уже не мог отвечать возросшим требованиям РККА к своей технике. Начались работы по созданию нового танка, получившего индекс Т-19. Однако до тех пор, пока новый танк не появился в металле, не прошел испытания и не получил одобрения к принятию на вооружение, Т-18 оставался в строю. Пошла вторая серия его модернизации. Техническое задание, полученное конструкторами, предусматривало увеличение скорости танка как минимум до 25 км/ч, установку 37-мм орудия большой мощности, замену пулемета на более современный, изменение конструкции подвески. Убирался тяжелый литой удлинитель в передней части корпуса, а башня получала командирскую башенку новой конструкции и нишу в задней части, предназначенную для установки радиостанции. В реальности доброй половины этих изменений в танк так и не внесли по причине задержек в разработке модифицированных узлов. А с радиостанцией получилось и вовсе некрасиво – когда снимали мерки для ее установки, все сделали настолько впритык, что не учли заклепки на броне. В итоге, радиостанция не вмещалась на предназначенное для себя место.

На базе МС-1 разрабатывался ряд специальной техники. Правда, из-за того, что танк стремительно устаревал, большинство разработок так и не вышло за рамки проектной стадии. И даже если эти опытные образцы воплощались в металле, все равно в итоге на вооружение они не принимались. Хотя вариантов техники на базе МС-1 разрабатывалось немало. Были среди них так называемые телетанки – машины на дистанционном управлении, предназначенные для доставки и применения против врага химических боеприпасов или взрывчатки. Был вариант артиллерийской самоходной установки (СУ-18, о которой мы еще обязательно поговорим отдельно), танка-трактора для подвозки боеприпасов, огнеметного танка. Все это, как уже говорилось, осталось либо на стадии чертежа, либо было выпущено исключительно в виде опытного экземпляра.

Чем же успел проявить себя танк МС-1? Роте из 10 «малых сопровождения» довелось принять участие в конфликте на КВЖД в ноябре 1929 года. Несмотря на то, что собственно до поля битвы добралось только 9 машин (одна не смогла участвовать в сражении из-за поломок), несмотря на недостаток топлива и боеприпасов, танки очень неплохо зарекомендовали себя в качестве машин сопровождения пехоты. Даже те из них, у которых в конечном счете не оказалось ни единого выстрела в запасе, применялись в бою, прикрывая наступающих солдат бронированным корпусом. С другой стороны, была отмечена крайне низкая организация действий танков в бою, малая эффективность 37-мм пушки и плохая выучка экипажей. Что ж, танковым войскам еще только предстояло превратиться в самый эффективный инструмент ведения войны в середине ХХ века.

К 1938 году танки МС-1, уже окончательно и бесповоротно устаревшие, доживали свой век в качестве неподвижных огневых точек, вкопанные в землю. Те, которые еще могли двигаться, были приданы войскам в качестве передвижных точек, задачей которых было своим ходом добраться до позиции, занять ее и оттуда своим огнем поддерживать наступление или оборону. Имеются свидетельства о девяти танках МС-1, принимавших участие в битве за Москву в 1941 году.

Официальной заменой МС-1 стал танк Т-26, принятый на вооружение в 1931 году.

История танков: БТ-2
В конце 1929 года состоялось заседание коллегии Главного управления военной промышленности. Главный вывод, который был сделан из этого заседания: советская танкостроительная отрасль не может полноценно решать задачи по обеспечению РККА бронетехникой. Танки отечественного производства уступают зарубежным аналогам, сроки проектирования новых машин не выдерживаются, конструкторы танков не имеют надлежащего опыта. На заводах не хватает материалов, станков, инструментов и квалифицированных кадров.

На основании этого вывода комиссия пришла к выводу: если не получается своими силами, то будем пользоваться зарубежным опытом. Надо приглашать конструкторов, надо покупать образцы техники и документацию. 30 декабря в США отправилась делегация, которую возглавлял начальник Управления механизации и моторизации РККА Иннокентий Халепский. Задачей делегации было знакомство с передовыми образцами бронетанковой техники и ее закупка. Первоначально делегацию больше всего интересовали разработки фирмы Cunningham. Но оказалось, что эти танки не соответствуют заявленным тактико-техническим характеристикам и сильно отстают от уже закупленных для СССР танков Виккерса. Поэтому дальнейшие переговоры с компанией Cunningham были прекращены, а внимание советской делегации переключилось на колесно-гусеничные машины Джона Уолтера Кристи.

Несмотря на то, что танки Кристи демонстрировали рекордные по тем временам показатели скорости, интереса в американской армии они не вызвали, так как в то время главным оружием США считался флот. А армия находилась на вторых ролях и танков у нее было немного (а зачем много танков, если вероятность вторжения противника на территорию Штатов исчезающее мала?). Ознакомившись с танками Кристи, Халепский впал в сомнение. С одной стороны, эта машина совершенно не вписывалась в намеченную схему танкового вооружения СССР. С другой стороны, конструктор, хоть и относился неприязненно к коммунистическому строю, но все равно охотно шел на сотрудничество. Он был готов не только поделиться всей документацией по своему танку, но даже соглашался поехать на работу в Советский Союз. Причина такой внезапной лояльности была проста: конструктору предложили очень неплохие деньги.

Последние сомнения относительно того, стоит ли закупать танки Кристи, отпали у советских делегатов, когда оказалось, что интерес к этим машинам проявляет Польша. Как раз в это время, случись кому-то составить рейтинг злейших врагов СССР, Польша точно вошла бы в тройку лидеров. В придачу, у нее была весьма мощная для тех времен армия, и быстро развивающийся бронетанковый парк.

28 апреля 1930 года был подписан договор на поставку двух танков Кристи со всей сопутствующей документацией. Это были новые образцы, которые назывались М1940. За два танка, документацию и лицензию на производство СССР собирался заплатить 60 тысяч долларов. Но когда заказанные машины добрались до Союза, оказалось, что у них почему-то не хватает башен и вооружения, а техническая документация не в полном комплекте. За это с Кристи удержали 25 тысяч долларов. Конструктор обиделся и работать в СССР не поехал.

Прибывшие машины отправили на испытания. Чтобы получить объективную картину относительно динамических характеристик, требовалось как-то компенсировать недостающую массу «безбашенных» машин. Башня взамен еще не разрабатывалась, так что сверху на танк просто установили балласт весом 800 килограммов.

Испытания показали, что детище Кристи представляет собой капризную и ненадежную машину. Попытка резкого разворота на большой скорости на травянистом грунте привела к поломке кронштейна направляющего катка с правого борта. Двое суток поломку чинили, но после ремонта танк смог пройти всего 500 метров, после чего кронштейн сломался снова. Его опять починили, он опять сломался. График испытаний грозил полететь в тартарары, поэтому приняли решение: дальнейшие испытания проводить только на колесном ходу. Но и в таком варианте шасси М1940 показывало себя не с лучшей стороны. На колесах танк с трудом двигался по пересеченной местности, а в песке и вовсе застрял намертво. Мехвод сильно уставал из-за того, что ход машины был неравномерным, на больших скоростях руль буквально вырывало из рук. Двигатель танка нуждался в частой регулировке клапанов. Не всегда хватало для запуска мощности аккумулятора, а в холодную погоду танк вообще приходилось заводить с буксира. Коробка передач сильно нагревалась уже на втором-третьем часу движения и часто выходила из строя. Передний люк танка был слишком мал для того, чтобы через него могла производиться посадка и высадка экипажа, танкистам приходилось залезать внутрь через отверстие для башни.

Несмотря на довольно сомнительные данные танка, показанные на испытаниях, его все-таки решили запустить в производство. Надо было дать новой машине какой-то индекс. В соответствии с принятой в советских войсках сквозной системой индексации, следовало называть ее Т-28 или Т-29. Но, как уже говорилось, танк Кристи не вписывался в схему бронетанкового вооружения, поэтому ему придумали отдельное двухбуквенное именование - БТ (быстроходный танк).

Производство БТ планировали развернуть на Ярославском автозаводе. Но быстро стало ясно, что ярославцы с заказом не справятся. Завод «Большевик», который предполагался в качестве альтернативы, был чрезмерно загружен. И тут внезапно оказался свободен Харьковский завод им. Коминтерна, с которого сняли заказ на изготовление 200 танков Т-24. Производство БТ перенаправили туда.

Скверное поведение танка Кристи на испытаниях показало, что прямое его копирование невозможно. А башню вообще надо было разрабатывать с нуля. Доводка танка до ума была возложена на конструкторское бюро под руководством Н. Тоскина.

В 1931 году планировалось выпустить 6 опытных танков БТ для участия в параде 7 ноября. Но руководство Харьковского завода не горело желанием срочно осваивать выпуск нового и незнакомого танка. Решение пришлось продавливать с самого верха. С трудом удалось к празднику построить три машины, из которых только две все-таки поучаствовали в параде. У третьего танка возник пожар в моторном отсеке. Этот инцидент привел к тому, что командование всерьез усомнилось в целесообразности выпуска БТ. Но в итоге решили, что продолжать все-таки надо.

Освоение серийного производства БТ шло медленно. Дефицит наблюдался буквально во всем: в сырье, оборудовании и квалифицированных кадрах. Смежными производствами постоянно срывались поставки. На 1 января 1932 года вместо 50 комплектов шарикоподшипников было отгружено всего 7. В наличии имелось всего 8 двигателей «либерти», 3 комплекта корпусных деталей и 4 коробки передач. С двигателями вообще было трудно. В СССР мотор «либерти» выпускался под названием М-5, но к этому времени уже был снят с производства. Пришлось закупать в США все оставшиеся там двигатели этого типа, даже неисправные и подержанные. Эти моторы трудно заводились, постоянно перегревались, а иногда даже самопроизвольно воспламенялись.

На данном этапе танк БТ получил сомнительную славу машины с непревзойденным числом поломок. Выходили из строя двигатели, ломались траки производства Краматорского завода, производившиеся из некондиционной стали, плохо работали коробки передач.

Большинство первых танков типа БТ пошло в войска без вооружения, потому что пушка ПС-2, которую хотели устанавливать на танк изначально, не пошла в серийное производство. Зато была принята на вооружение пушка Б-3, представлявшая собой гибрид ПС-2 и немецкого орудия 1К фирмы «Рейнметалл». Но эта пушка производилась чуть ли не кустарным способом и полностью обеспечить ей танки не было возможности. В качестве временной меры прямо в войсках танки вооружали спаренной пулеметной установкой. В будущем планировали заменить их на 45-мм орудие, но этого так и не было сделано, так что большая часть БТ так и осталась вооруженной пулеметами.

Вообще, за время серийного выпуска, БТ имел четыре варианта вооружения:

два пулемета в одной установке,
два пулемета в одной установке и третий в отдельной,
пушка калибра 37 мм без пулемета,
пушка калибра 37 мм и пулемет в отдельной установке.
В 1932 году было выпущено 396 танков БТ. В 1933 году танк переименовали в БТ-2 и построили еще 224 штуки.

Войска новый танк не порадовал. Слишком проблемной была новая машина. Гарантированно хорошо у нее получалось только радовать высокое начальство рекордными прыжками в длину с трамплина. БТ-2 рассматривался большей частью как учебная машина, а со временем, по мере появления в войсках более совершенных танков, БТ-2 практически полностью были переведены на выполнение учебных и вспомогательных задач.

Танк производился в 1932 и 1933 гг. В связи с его модернизацией и началом производства уже под индексом БТ-5, выпуск БТ-2 прекратили.

Несмотря ни на что, этот танк стал этапным для советского танкостроения. На нем впервые были использованы мощный двигатель, колесно-гусеничный ход, свечная подвеска и довольно мощная для своего времени пушка. Если сравнивать БТ-2 с его зарубежными современниками, то окажется, что советский танк был одним из лучших. Вплоть до конца 1930-х годов танк был машиной «на уровне».

Впервые БТ-2 участвовал в бою во время конфликта на реке Халхин-Гол в 1939 году. Затем они сражались во время похода Красной армии в Западную Украину и Белоруссию. Значительное количество БТ-2 принимало участие в советско-финской войне. В последнем конфликте большая часть потерь среди этих танков была не боевой – машины выходили из строя по техническим причинам и отправлялись на завод чиниться.

К 1941 году танк устарел окончательно. Его броня защищала только от пуль, а с близких дистанций без проблем пробивалась даже из противотанковых ружей. Любой немецкий танк, кроме пулеметного PzKpfw I, гарантированно поражал БТ-2 с любых дистанций. Использование БТ было возможно только для разведки, патрулирования и иных вспомогательных задач в составе крупных танковых соединений. Но обстановка первого года войны не давала выбора.

Всего в Великую Отечественную войну сражалось около 390 БТ-2. Они входили в состав моторизованных соединений мехкорпусов и участвовали в боях практически по всему фронту. Большинство существующих машин было уничтожено в течение лета – осени 1941 года. До 1943 года эти танки продолжали воевать на Ленинградском фронте. Есть фотография пулеметного БТ-2, датированная летом 1942 года. По некоторым данным, отдельные экземпляры танка были в строю еще в 1944-м.

До настоящего времени ни одного экземпляра БТ-2 не сохранилось.

История танков: Т-26
Уже в 1929 году командование РККА пришло к выводу, что танковое вооружение Красной Армии не отвечает современным требованиям. Решить эту проблему своими силами не представлялось возможным, потому что у советских конструкторов не было достаточного опыта, а производственная база Советского Союза находилась еще в неразвитом состоянии. Выйти из ситуации можно было только обратившись к зарубежному опыту.

В 1930 году делегация Управления механизации и моторизации РККА под руководством Иннокентия Халепского осуществила за рубежом закупку ряда образцов техники, в том числе танков. В числе приобретенных машин были британские танки «Vickers Mk. E», более известные как «Виккерсы шеститонные».

Эта модель танка интересна тем, что ни одна из ее модификаций не заинтересовала британскую армию. И не потому, что машина была плохой. Просто военные Туманного Альбиона, корректно выражаясь, отличались излишне творческим подходом к формированию бронетанковых войск. И сочли, что танк «Виккерс шеститонный» не укладывается в концепцию. Так что разработчикам пришлось ориентироваться на внешних потребителей.

Для СССР были закуплены двухбашенные модификации танка, вооруженные пулеметами. Им был присвоен условный индекс В-26. Поначалу танки получили довольно сдержанные отзывы специалистов. Однако 8 января 1931 года «Виккерсы» были показаны командованию РККА и Московского военного округа. Увидев, как лихо танки носились по полигону, перемахивали окопы и чуть ли не крутились на месте, высокие гости пришли в восторг. Буквально на следующий день К. Е. Ворошилов отдал распоряжение немедленно решить вопрос о целесообразности организации серийного производства В-26 в СССР. Выводы комиссии под руководством С. Гинзбурга гласили, что оптимальным был бы выпуск машины не в оригинальном, а в «гибридном» виде — с использованием конструктивных элементов разрабатывавшегося на тот момент в СССР танка Т-19. Однако в итоге производство было решено начать без изменений, потому что, по данным разведки, Польша уже собиралась массово производить и ставить на вооружение «Виккерсы шеститонные». Данные эти не слишком соответствовали истине, но вердикт командования надо было исполнять. «Виккерс» пошел в серию, получив индекс Т-26.

Задание по выпуску Т-26 получил ленинградский завод «Большевик». Он был сильно загружен другими заказами, но альтернативы все равно не было: Сталинградский и Челябинский заводы еще находились в процессе строительства. Всеми работами по производству, а в дальнейшем и по модернизации руководил С. А. Гинзбург.

В лучших традициях командно-административной системы заводу дали совершенно нереальный заказ на выпуск 500 танков Т-26 до конца 1931 года. Почти сразу план пришлось сократить до 300 единиц, что тоже было чистой воды утопией. Все первое полугодие 1931 года ушло только на то, чтобы перевести чертежи танка в метрические единицы, подготовить производственную базу и изготовить эталонные образцы. На первом этапе работы жестко пресекались любые попытки внести изменения в конструкцию, даже если они были направлены на упрощение производства и совершенствование технологии.

Скопировать элементы машины советские производители сумели. Сделать так, чтобы они работали, будучи собранными, не получилось. Поэтому те 10 танков, которые покинули сборочные линии до конца лета, могли как максимум называться действующими моделями. Их моторы ломались постоянно и самыми разнообразными способами. Нормой считалось, чтобы двигательный брак не превышал 65%. В моторах не подходили друг к другу цилиндры и поршни, ломались клапаны, не получалось произвести нормальную закалку коленвала. Бронированные корпуса, выпущенные Ижорским заводом, имели сквозные трещины в броневых листах. А качество стали было настолько низким, что 10-мм броня пробивалась бронебойной винтовочной пулей со 100-150 метров, хотя это считалось принципиально невозможным. Только к 1934 году удалось обеспечить приемлемое качество выпускаемых машин.

Первые модели Т-26 выпускались с двумя пулеметными башнями, которые были расположены на корпусе рядом друг с другом. Такая конструкция позволяла вести огонь в разные стороны одновременно. Это считалось очень хорошим вариантом для танка поддержки пехоты. В качестве альтернативы пулемету рассматривался вариант с установкой в одной из башен 37-мм пушки.

В 1933 году произошло очень важное изменение в конструкции Т-26. Вместо двух башен танк получил одну — кругового вращения. В нее собирались устанавливать 45-мм орудие ввиду его однозначного превосходства в поражающей способности над 37-мм. Перевооружать хотели все новые танки, но из-за дефицита с поставками новых орудий до конца 1933 года производились как однобашенные, так и двухбашенные танки. Новая башня и орудие утяжелили машину, так что пришлось разрабатывать новый двигатель и усилить подвеску. Здесь большого успеха конструкторы не достигли. Т-26 стал куда более неповоротливым и менее проходимым.

К началу 1936 года танкостроители окончательно поставили крест на концепции колесно-гусеничных машин. А появившийся к тому времени танк Т-46 оказался слишком дорогим и сложным. Уже свернутые к тому времени работы по усовершенствованию Т-26 пришлось возобновить. Прежние клепаные корпуса заменили сварными, что увеличило их прочность. Изменили конструкцию маски орудия, улучшили схему подачи топлива. Поменяли конструкцию ходовой части, причем благодаря новой технологии закалки токами высокой частоты удалось добиться исключительной прочности пальцев гусеничных траков.

Но все эти усовершенствования не могли повлиять на тот факт, что к концу 30-х годов Т-26 уже не был даже мало-мальски выдающейся боевой машиной среди своих аналогов по массе. Разные страны уже имели на вооружении танки, которые были сопоставимы, а то и превосходили его. Была сделана попытка вооружить танк 76-мм пушкой, но из-за дефекта орудия произошел прорыв пороховых газов в боевое отделение, так что работы были свернуты.

Впервые Т-26 применялись в бою во время гражданской войны в Испании. Танки, поставленные республиканцам Советским Союзом, принимали участие практически во всех операциях и очень неплохо себя зарекомендовали. Хотя немалую роль в том, что Т-26 был очень грозным противником, сыграло то, что противостояли ему немецкие и итальянские танки, вооруженные пулеметами. Вместе с тем из-за слабой брони советские танки легко уничтожались орудиями противника. Оценив результаты применения Т-26 испанцами, советские конструкторы установили на него дополнительные броневые экраны.

Советские танкисты опробовали Т-26 во время боев у озера Хасан. В результате неумелого командования танки понесли большие потери. Так, при штурме сопки Заозерная машины столкнулись с хорошо подготовленной противотанковой обороной. С учетом слабой брони советского танка, лобовой штурм просто не мог не закончиться большими потерями. Так и получилось: 85 машин подбито, из них 9 сожжено. По итогам этого вынужденного испытания обстрелом, командиры Красной Армии отмечали в рапортах высокую живучесть танка. Т-26 мог выдержать по пять-шесть попаданий японских снарядов. Остается только пожалеть, что это качество определялось не в полигонных условиях, а в реальном бою.

Во всех конфликтах, где применялся Т-26, во всей красе проявилась традиционная проблема советских танков — низкая надежность. Большое количество машин выходило из строя, не принимая участия в бою. Во время советско-финской войны 1939 — 1940 гг. Красная Армия потеряла на Карельском перешейке 3178 танков, из них 1275 штук — по техническим причинам. Вообще, эта война была очень сложной для танков, так как боевые действия велись в местности, мало подходящей для бронированной тяжелой техники.

К 22 июня 1941 года в войсках насчитывалось около 10 тысяч танков данного типа. Применение их на начальном периоде войны можно смело назвать провальным. Первая причина огромных потерь и крайне низкой эффективности Т-26 — техническая слабость и отсталость машины. Даже в тридцатые годы этот танк был ординарным и ничем не выделялся. К 1941 году он стал откровенно слабым. Его броня обеспечивала только противопульную защиту. Из-за маломощного двигателя танк отличался очень низкой подвижностью. Кроме того, он был ненадежным. Большой процент потерь Т-26 приходится на машины, оставленные экипажами из-за поломок, для устранения которых не было материальных ресурсов или времени.

Вторая причина — человеческий фактор. Объективно говоря, уровень командиров Красной Армии в это время был очень низок. Часто они просто не представляли себе, как правильно использовать бронетанковую технику. Применялись лобовые атаки на врага, которые были для «картонного» Т-26 самоубийственными. Вместо использования танков большими массами, подразделения дробились вплоть до отдельных машин. Координация между подразделениями практически отсутствовала, потому что в войсках было очень мало раций, да и теми, что имелись, зачастую не умели пользоваться. С командирскими картами ситуация также была катастрофической. Часто приходилось ориентироваться по схеме, нарисованной кое-как от руки. Но даже если у командира была карта, это еще не значило, что он умел с ней обращаться (в воспоминаниях и рапортах зафиксировано немало таких случаев).

Сочетание двух вышеуказанных факторов привело к тому, что большая часть танков Т-26 была потеряна в первые полгода Великой Отечественной войны.

Последним сражением, в котором приняли участие эти машины, был разгром Квантунской армии на Дальнем Востоке в 1945 году.

История танков: самоходное орудие StuG III
Вместе с миллионами человеческих жертв в горниле Первой мировой войны сгорела и старая военная тактика. В жесточайшем противостоянии начала ХХ века лучшие инженерные умы придумывали новое оружие, требовавшее новых методов ведения войны. Одним из вопросов, требовавших глубокой проработки, стало взаимодействие пехоты и артиллерии.

Пехота в наступлении несет огромные потери. Орудийный огонь помогает ей сокрушить вражескую оборону. Но стационарные орудия не могут обеспечить полноценной поддержки – они недостаточно мобильны для этого. В Первую мировую появилась самоходная артиллерия – орудия, установленные на шасси тракторов, в кузовах грузовиков, даже на гусеничных шасси, приводимых в движение электроприводами. Подвижность последней разновидности самоходного орудия была весьма сомнительной, но для условий позиционной войны ее было вполне достаточно.

В 1935 году Эрих фон Манштейн направил начальнику Генерального штаба генералу Беку памятную записку, в которой обосновывал необходимость создания самоходных орудий, достаточно хорошо защищенных броней и способных быстро выводить из строя вражеские огневые точки. При необходимости такое орудие должно быть способным также выводить из строя вражеские танки. Орудие должно было применяться во взаимодействии с пехотой, не идти на прорыв самостоятельно и действовать не крупными подразделениями, а взводами. Этой запиской будущий великий немецкий военачальник Второй мировой войны положил начало новому виду механизированных войск – штурмовой артиллерии.

Идея была воспринята неоднозначно. Противники замысла Манштейна (в число которых входил и Гейнц Гудериан) считали, что с поддержкой пехоты прекрасно справятся и танки. Например, танк Pz IV изначально вооружался именно противопехотной пушкой. И, в отличие от самоходного орудия, танк имел вращающуюся башню, позволявшую вести огонь в любом направлении. Тем не менее, взвесив все «за» и «против», германское верховное командование все-таки приняло решение о разработке подвижных бронированных машин поддержки пехоты. Разработка собственно машины была поручена фирме «Даймлер-Бенц», а фирма «Крупп» должна была создать для нее 75-мм орудие и станок под него.

В июне 1937 года первые пять экспериментальных машин покинули конвейеры заводов. В качестве базы для их создания использовали модифицированное шасси танка PzKpfv III. Короткоствольное 75-мм орудие установили в низкопрофильную, полностью закрытую бронированную рубку. Пулеметного вооружения на первой модификации не предусматривалось. Машина получила достаточно низкий силуэт и неплохое бронирование, но не очень мощный двигатель, из-за чего могла развивать скорость не более 25 километров в час. По тем временам, впрочем, этого было вполне достаточно.

Первые машины были не предназначены для боевого использования, так как их корпуса и рубки были изготовлены не из броневой стали. После обширных и всесторонних испытаний на полигоне в Куммерсдорфе, эти самоходки были переданы в артиллерийскую школу, где использовались вплоть до 1941 года.

В 1940 году, после внесения всех необходимых изменений в конструкцию, заводы «Даймлер-Бенц» выпустили первую партию новых машин. Боевые образцы получили другой двигатель, лобовую броню толщиной 50 мм и усовершенствованную ходовую часть. Новая техника получила название «7.5 cm Sturmgeschutz III Ausf А», или сокращенно – StuG III. Прошло чуть больше месяца, и первые батареи этих орудий уже сражались во Франции. По итогам кампании штурмовые орудия получили самые высокие оценки командования и положительные отзывы со стороны экипажей.

Убедившись в эффективности «штугов», командование вермахта отдало приказ перенести производство с перегруженных заводов «Даймлер-Бенца» на предприятие «Алкетт», где интенсивность выпуска довели до 30 машин в день. До конца 1940 года было выпущено 184 установки, а в 1941 году войска получили 548 единиц этой чрезвычайно нужной техники.

Штурмовым установкам «StuG-III» было суждено стать самым массовым образцом германских штурмовых орудий во Второй мировой войне. Всего было произведено около 10,5 тысяч экземпляров. Помимо отличной боевой эффективности, «штуги» отличались еще и значительно меньшей стоимостью по сравнению с танками, причем даже не с Pz IV, бывшим на тот момент лучшей бронированной машиной вермахта, а с уступавшим ему Pz III. Стоимость танка приближалась к 105 тысячам марок, а «штуг» - всего лишь 82,5.

В 1942 году «StuG-III» получает на вооружение новую длинноствольную 75-мм пушку. Ее установка превращала штурмовое орудие в чрезвычайно эффективную машину для борьбы с вражескими танками. По существу, «штуг» стал основным противотанковым оружием немецкой армии, уступив роль орудия поддержки пехоты штурмовой гаубице StuH 42, разработанной на той же базе и вооруженной гаубицей.

Как и все немецкие танки, выпускавшиеся на протяжении длительного времени, «штуг» претерпел немало модификаций и усовершенствований в целях повышения боевой эффективности и удешевления конструкции. Всего выпускалось восемь модификаций самоходного орудия «StuG III».

По мере того, как немцам противостояла все более совершенная техника, на самоходку ставили все более эффективное орудие. Короткоствольная 75-мм пушка, например, была мало эффективна против советских танков Т-34, не говоря уже о КВ-1 и КВ-2. Именно поэтому, кстати, и случилось упомянутое ранее перевооружение «штугов» на длинноствольное орудие. Впоследствии пришлось устанавливать еще более мощную пушку.

Помимо артиллерийского вооружения, пришлось устанавливать и пулеметное. Не всегда противниками «штугов» были танки, и не каждый раз получалось обеспечить эффективное пехотное прикрытие для сражающейся техники. А для подобравшейся вплотную пехоты самоходка была чрезвычайно уязвима. Начиная с модификации «Е», на крыше боевой рубки появился пулемет, прикрытый броневым щитком. Он имел ограниченный сектор ведения стрельбы, но это было уже лучше, чем ничего. А в следующей модели на «StuG III» поставили дистанционно управляемый пулемет кругового вращения, тем самым сохранив жизнь многим немецким танкистам.

Из усовершенствований, которые были необходимы для «штуга», но имели побочные негативные эффекты, следует отметить усиление бронирования. Стремясь сделать машину как можно менее уязвимой для вражеского огня, конструкторы наращивали толщину броневых плит и оснащали самоходки навесными противокумулятивными экранами. Это делало орудие тяжелее, снижая проходимость, уменьшая его маневренность и скорость.

В боевой биографии самоходного орудия «StuG III» есть немало славных страниц. Например, под Сталинградом, машина под командованием вахмистра Курта Пфрендтнера уничтожила за 20 минут 9 советских танков. А в боях за Демянск экипаж Хорста Наумана подбил за три дня 12 машин. Самым же известным немецким асом, воевавшим на «штуге», был Вальтер Книп. С июля 1943 по январь 1944 года его подразделение уничтожило 129 советских танков. Также на «штуге» воевали известные финские асы Берье Бротел и Эркки Халонен.

Даже после окончания Второй мировой войны «StuG III» продолжал состоять на вооружении ряда государств – Румынии, Испании, Египта и Сирии. Что лишний раз доказывает эффективность и качество этой замечательной боевой машины.

История танков: T1 Cunningham
В начале ХХ века еще никто не мог предположить, что танкам суждено стать главной ударной силой армии. Считалось, что танки должны быть средством поддержки пехоты: прикрывать наступающих солдат своей броней и помогать им в подавлении огневых точек противника. Борьба с теми укреплениями, которые были танкам не по зубам, производилась силами артиллерийских подразделений с заранее подготовленных позиций.

В конце 1920-х годов американское командование признало танк М1917, стоявший на вооружении армии, устаревшим и разработало техническое задание на постройку усовершенствованной боевой машины.

В то время танки больше всего напоминали тракторы, обшитые металлическими листами. Поэтому, наверное, не стоит удивляться тому, что одну из самых интересных разработок предложила компания «Cunningham», специализировавшаяся на постройке гусеничных тракторов.

Инженеры компании очень серьезно подошли к работе. Они внимательно ознакомились с опытом зарубежных коллег, в первую очередь — британских. И сделали вывод, что классическая компоновка танка является неудачной. Соединив чужой опыт с собственными идеями, они представили проект легкого танка Т1. В отличие от других образцов, двигатель нового танка располагался спереди. Боевое отделение находилось в кормовой части. Экипаж танка состоял из двух человек — механика-водителя и командира, исполнявшего также функцию стрелка. Для Т1 было разработано новое шасси, которое отличалось хорошей технологичностью и достаточной надежностью. На шоссе оно позволяло развивать скорость до 29 км/ч, что являлось рекордным показателем среди подобных машин. К сожалению, этот замечательный показатель не мог быть продемонстрирован в боевых условиях, так как оказалось, что шасси очень плохо справляются с преодолением пересеченной местности, снарядных воронок и т.д. Танк с большим трудом преодолевал противотанковые рвы шириной более 2 метров.

Т1 был очень неплохо вооружен. Его короткоствольное орудие задавало снаряду высокую начальную скорость — около 770 м/с, что гарантировало пробитие брони любого вражеского танка на дистанции до одного километра. Сам Т1 имел броню толщиной 9,5 мм, что обеспечивало более-менее надежную защиту экипажа и механизмов от пуль, но не от снарядов.

Скорость и неплохое вооружение танка могли бы стать его преимуществами, но военных не устраивала ходовая часть машины. Помимо уже упоминавшейся плохой проходимости, танк имел чрезвычайно жесткую подвеску. Она делала стрельбу на ходу практически невозможной. После полевых испытаний 1926 и 1927 года танк был отправлен в компанию «Cunningham» для дальнейшей доработки.

В ходе доработки были внесены изменения в конструкцию корпуса, усилено до 10 мм бронирование, разработана новая башня. Вместо короткоствольной 37-мм пушки была установлена модификация орудия с длинным стволом. Чтобы устранить проблемы с невозможностью прицеливаться и стрелять на ходу, инженеры разработали пружинную подвеску.

Работы по усовершенствованию Т1 шли вплоть до начала 30-х годов. Полностью устранить недостатки конструкции так и не удалось, поэтому в серийное производство детище фирмы «Cunningham» не попало. В 1932 году на вооружение армии США приняли легкий танк М1.

В наши дни единственный сохранившийся экземпляр «Т1 Cunningham» находится в танковом музее Абердина, штат Мэриленд.

История танков: самоходное орудие ИСУ-152
На начальном этапе Великой Отечественной войны тяжелый танк КВ был грозным противником для бронетанковых сил вермахта. Однако у него практически отсутствовал потенциал для модернизации, поэтому уже к 1943 году выпуск КВ собирались прекратить. На замену ему должен был прийти танк ИС-1. Однако существовала одна проблема: на базе КВ выпускалось тяжелое самоходное орудие СУ-152, в котором чрезвычайно нуждалась армия. В июне 1943 года конструкторское бюро Челябинского завода начало работы по созданию новой САУ. Руководил разработкой Жозеф Яковлевич Котин.

Базой для новой самоходки вполне закономерно стал танк ИС-1. Технические требования к машине включали в себя увеличение лобовой брони до 100 мм, сохранение на вооружении 152-мм орудия, дополнение пушечного вооружения пулеметным, улучшение обзора и вентиляции. Работы нужно было закончить к началу июля 1943 года, однако конструкторы успели раньше. На создание рабочих чертежей они затратили считанные недели. И в начале июля уже начали строить опытный образец. На этой стадии самоходка получила индекс ИС-152.

По данным разных исследователей, первый показ опытных машин состоялся 31 июля или 31 августа 1943 года на Ивановской площади Кремля. Познакомиться с новой техникой пришли Сталин, Берия, Молотов, Ворошилов. Для обеспечения безопасности столь значительных персон НКВД решило заменить сотрудниками органов всех членов экипажа, кроме механиков-водителей. Сталин, сильно заинтересовавшийся новой самоходкой, решил осмотреть машину повнимательнее. Заглянув в боевое отделение, Иосиф Виссарионович поинтересовался, решена ли на ИС-152 проблема с плохой вентиляцией? Естественно, работники НКВД ответить не могли, так как не разбирались в вопросах эксплуатации бронетанковой техники. Вовремя вмешался мехвод, который доложил Сталину, что в конструкции САУ предусмотрен дополнительный вентилятор боевого отделения. Осмотрев машину, Иосиф Виссарионович одобрил ее, и в ноябре 1943 года Государственный комитет обороны издал постановление о принятии ее на вооружение.

К этому времени первый прототип самоходной установки, носивший рабочее название «Объект 241», уже прошел заводские и полевые испытания. Именно он стал эталоном для выпуска серийных САУ. Новая боевая машина вступила в строй под индексом ИСУ-152. С точки зрения конструкции самоходка представляла собой сумму решений по танку ИС-1 и САУ СУ-152.

От танка ИСУ-152 позаимствовала ходовую часть — те же шесть сдвоенных катков, заднее расположение ведущего колеса и независимую торсионную подвеску. А от СУ-152 новой САУ досталась гаубица МЛ-20С образца 1937/43 года. В боекомплект 152-мм орудия входили бронебойные и фугасные снаряды. При необходимости часть выстрелов заменялась бетонобойными зарядами, применявшимися для разрушения вражеских дотов. Работа заряжающего ИСУ-152 была очень тяжелой, так как ему приходилось в одиночку ворочать 40-килограммовые снаряды.

На самоходку устанавливался дизельный мотор В-2-ИС мощностью 520 л. с. Он позволял машине развивать по шоссе скорость до 35 км/ч. По пересеченной местности ИСУ-152 ездила значительно медленнее — всего 10-15 км/ч. Однако ей и не требовалось ставить рекорды скорости, потому что для стремительных бросков эта машина не предназначалась.

Производство ИСУ-152 началось в ноябре 1943 года. Новая САУ была чрезвычайно похожа на свою предшественницу СУ-152. Благодаря этому темпы строительства были настолько высокими, что уже через месяц удалось приступить к формированию первого тяжелого самоходного полка, оснащенного данными самоходками. Более того, к весне 1944 года выпуск бронекорпусов новой САУ превысил возможности оружейников по производству гаубицы МЛ-20С. Недоукомплектованные машины решили вооружать 122-мм орудием. Так появилась еще одна тяжелая самоходная установка — ИСУ-122.

Начав свой боевой путь весной 1944 года, ИСУ-152 показали себя эффективными и универсальными боевыми машинами. Они использовались как в роли штурмового орудия для поддержки танков и пехоты, так и в качестве истребителя танков противника. В боевых отчетах также можно встретить свидетельства использования ИСУ-152 для стрельбы с закрытых огневых позиций. Широкого распространения последняя тактика не получила по двум причинам. Во-первых, у ИСУ-152 был недостаточный угол возвышения орудия. Из-за этого самоходка не могла стрелять по навесным траекториям с высокой крутизной. Во-вторых, у нее была очень низкая скорость загрузки снарядов и небольшой боекомплект (всего 21 выстрел). Приходилось укладывать боеприпасы рядом с самоходкой, расстреливать снаряды, находящиеся внутри, а потом либо прерывать огонь почти на час, либо подавать снаряды заряжающему по одному. Это снижало и без того малый темп стрельбы, так что реальной пользы ИСУ-152 принести уже не могла.

Вообще, раздельное заряжание пушки было серьезным недостатком, из-за которого самоходка так и не смогла стать полноценным средством истребления вражеских танков. Хотя репутацию грозного врага бронетехники ИСУ-152 заслужила. В советских войсках ее даже прозвали «зверобоем», а в немецких — «Dosenöffner» (открыватель консервных банок).

Примером того, насколько эффективно ИСУ-152 способна бороться с вражескими танками, может служить бой 1-й гвардейской армии Катукова возле местечка Нижнюв в Закарпатье. Фашисты силами 40 танков «Пантера» прорвали боевые порядки советских солдат и грозили выйти к городу Черновцы, окружив войска Катукова. Для того чтобы это предотвратить, полк ИСУ-152 занял высоту на самом танкоопасном направлении и несколько часов отбивался от наступавших гитлеровцев. В конечном итоге немцы отошли, потеряв около 30 танков.

Очень хорошо проявили себя самоходки данного типа в городских боях. Мощнейшие осколочно-фугасные снаряды 152-мм гаубицы часто позволяли буквально одним выстрелом ликвидировать сопротивление противника, засевшего в домах. Чтобы обезопасить машины от солдат, вооруженных фаустпатронами, САУ применялись в составе штурмовых групп вместе с пехотным прикрытием.

Но при всех своих достоинствах ИСУ-152 имела ряд недостатков. Установка дополнительного вентилятора (того самого, о котором было доложено Сталину) так и не устранила проблему чрезмерной загазованности боевого отделения. Во время интенсивного ведения огня внутри машины было буквально нечем дышать от пороховых газов.

Как уже упоминалось, сложной была работа заряжающего, которому приходилось подавать тяжелые снаряды вручную в условиях крайней стесненности. Из-за неудобства панорамного прицела наводчику было затруднительно обеспечивать эффективное поражение целей на дистанции свыше 900 метров. Топливные баки, располагавшиеся внутри корпуса, создавали риск для экипажа сгореть заживо в случае их повреждения и увеличивали вероятность полного разрушения САУ в результате детонации топливных паров. Горящая солярка также могла проливаться на пол боевого отделения. К счастью, как отмечалось в документах, пожары на ИСУ-152 тушились сравнительно легко.

Но даже совокупность всех перечисленных недостатков не могла перевесить положительных качеств самоходки. ИСУ-152 очень долго состояла на вооружении армии СССР. Последним эпизодом боевого применения данной машины было подавление венгерского восстания в 1956 году. Стоит отметить, что советские командиры на первом этапе борьбы с повстанцами проявили себя не с лучшей стороны, что привело к потере около десятка ИСУ-152, главным образом от бутылок с зажигательной смесью. Точные цифры потерь до сих пор не установлены. После событий в Венгрии САУ этого типа больше не участвовали в боях, но часто задействовались на учениях и маневрах.

Последние ИСУ-152 были сняты с вооружения Советской Армии в 1972 году.

История танков: Maus
Достижения германской школы танкостроения вызывают безусловное уважение. Инженерные решения, использовавшиеся в немецких танках Второй мировой войны, находили применение даже в технике, строившейся годы спустя. Но тевтонский гений не зря зовется сумрачным. Достаточно вспомнить болезненное пристрастие немцев к сверхтяжелым танкам. Принято считать, что виновник этого сомнительного увлечения — Гитлер. Однако еще задолго до его прихода к власти, в конце Первой мировой войны, был разработан и строился танк «Колоссаль» — 150-тонный монстр с четырьмя орудиями и экипажем из 22-х человек. Закончить работу помешало окончание войны и поражение Германии. Так что правильнее будет сказать, что Гитлер всего лишь превратил случайное увлечение в нечто вроде стабильного умопомешательства.

Справедливости ради надо отметить, что другие страны тоже этим «болели». СССР проектировал 120-тонный танк КВ-5, американцы к концу войны построили три громадные противотанковые установки Т95, японцы довели до макета разработку 100-тонного трехбашенного танка «О-и». Ну и французы не остались в стороне со своими FCM 2C. Но все это были отдельные проекты, а Третий рейх поставил работы на широкую ногу.

Говорят, что немцы пошли на создание заведомо бесполезной машины исключительно от отчаяния. Это в корне неверное мнение. Работы над «супертяжеловесами» были начаты еще в 1941 году. Тогда фирмой «Крупп» проектировался 72-тонный танк, вооруженный 105-мм орудием. Потом эта же компания придумала еще и 90-тонного «Льва», работы над которым были остановлены после того, как Порше дали добро на постройку «Мауса».

Никак нельзя пройти мимо двух проектов, которые иначе как курьезами назвать язык не поворачивается. Автором первого был инженер Э. Гротте, который в 30-е годы работал на СССР, и уже тогда шокировал военных своими «сухопутными крейсерами». Гротте предложил немцам 1000-тонное чудовище под названием Ratte. Вооружать это исчадие ада предполагалось корабельными орудиями. Второй проект, переплюнувший даже Ratte, разрабатывала фирма «Крупп». На него в качестве пушки должны были поставить 800-мм орудие «Дора». Министр вооружений Шпеер сохранил остатки здравого смысла и зарубил на корню прекрасные порывы «гениальных» конструкторов.

Единственным сверхтяжелым танком, который Германия полностью построила, был «Маус» профессора Порше. Контракт на его разработку был заключен в 1942 году. Порше должен был построить танк массой 160 тонн, вооруженный двумя орудиями (150 и 105 мм), с лобовой броней толщиной 200 мм и бортовой — 180 мм. Проект назвали «Мамонтом». В декабре 1942 года это название в целях секретности было изменено на «Мышонка». Фердинанд Порше отвечал только за работу над проектно-технической стороной. Внедрять разработку в производство должен был Альберт Шпеер.

В заданный предел массы Порше уложиться не удалось. Стремление создать машину, которая была бы максимально защищенной со всех сторон, а также проблемы с компоновкой стали причиной того, что в итоге «Маус» весил 188 тонн. Такую тяжесть не выдерживал ни один стационарный автомобильный мост, не говоря уже о понтонном. Поэтому создатели танка сразу же сделали его конструкцию максимально защищенной от проникновения влаги и разработали систему подводного вождения. Теоретически, танк мог преодолевать водные преграды глубиной до 8 метров. Практически, даже небольшие водоемы, вероятнее всего, стали бы для него могилой.

Проходимость «Мауса» также оставляла желать лучшего. Отчеты о полигонных испытаниях в Беблингене дают ей излишне позитивную оценку. К примеру, там написано, что даже при погружении гусениц в грунт до 50 см танк сохранял подвижность. При этом умалчивается о том, что практически все 100 километров своего пути на испытаниях машина прошла исключительно по дорогам и твердому грунту. А единственный случай испытания бездорожьем закончился тем, что «Маус» увяз чуть ли не по самую крышу. Его смогли вытащить только после того, как откопали. Выше было упомянуто оборудование подводного вождения, но какой в нем смысл, если танк намертво увязнет в донном иле?

Существует аксиома: танк должен быть мобильным. Смысл танковых войск заключается именно в том, чтобы совершать броски на большие расстояния, охватывать вражеские части, наносить удары во фланги и тыл как при наступлении, так и при обороне. «Маус» совершенно не соответствовал этому принципу. Ездил он откровенно плохо.

«Возможно, он был настолько хорошо защищен, что мог сойти за своего рода передвижной дот, способный сдерживать натиск больших сил противника?» — спросите вы. Тоже нет.

Во-первых, толстая броня «Мауса» была низкого качества. На момент его строительства Германия испытывала жесточайший дефицит молибдена, необходимого для изготовления качественной стали. Плохая броня не только лучше пробивалась снарядами, но еще и трескалась, откалывалась. Попадание снаряда в машину вышибало с внутренней стороны осколки, которые могли убить экипаж и повредить внутренние узлы танка. Фактически по своему уровню защищенности «Маус» соответствовал тяжелым танкам массой 60-70 тонн.

Во-вторых, огромные размеры делали танк Порше отличной мишенью для авиации. А попадания бомбы «Маус» не пережил бы. То есть и здесь его «полезность» под вопросом.

Пожалуй, единственное, что можно зачислить в плюс «Маусу» — его главное орудие калибра 128 мм. Эта пушка гарантированно пробивала любой танк противника с дистанции до 2500 метров. Подобным результатом не мог похвастаться ни один танк антигитлеровской коалиции. Правда, заряжание орудия было раздельным, поэтому скорострельность ограничивалась тремя выстрелами в минуту. Тем не менее, 128-мм пушку однозначно следует отнести к достоинствам. Второе орудие калибром 75 мм было уже сомнительным элементом. Для того чтобы стрелять по целям, не заслуживающим тяжелого снаряда, хватило бы и автоматической пушки. Причем было бы неплохо, если бы эта пушка имела сектор поражения, максимально приближенный к круговому. Дело в том, что башня у «Мауса» поворачивалась очень медленно, а из прочего имелся только кормовой пулемет, которого явно не хватило бы для обороны.

Можно утверждать почти со стопроцентной вероятностью, что практически все подбитые «Маусы», случись этому танку реально воевать, становились бы безвозвратными потерями. Эвакуация поврежденного танка такой массы была почти невыполнимой задачей. Не слишком ли расточительно — разбрасываться столь дорогими машинами?

К сожалению, а может и к счастью для немцев, проверить, как будет воевать «Маус», им не довелось. Два готовых прототипа машины были взорваны на полигоне в Куммерсдорфе при приближении советских войск. Тем не менее, из остатков двух танков удалось собрать один, который впоследствии был увезен в СССР. В наши дни его можно увидеть в Кубинке среди экспонатов музея бронетанковых войск.

Итак, Фердинанд Порше, пойдя на поводу у гигантомании Адольфа Гитлера, создал, пожалуй, самый бесполезный танк Второй мировой войны. Правомочно ли говорить, что силы, время и материальные ресурсы были потрачены им напрасно? Ни в коем случае! При создании «Мауса» было изобретено немало новаторских решений в отношении двигательных и ходовых систем танков, в электроснабжении, охлаждении и питании мотора, а также в конструкции башни.

История танков: самоходное орудие M7 Priest
Соединенным Штатам Америки чрезвычайно повезло с географическим положением. Победив в войне с Испанией в 1898 году, страна стала доминирующим государством в Новом Свете, а Атлантический океан был мощнейшей естественной преградой для любого потенциального агрессора из Европы. Около двадцати лет Америка вела политику добровольного изоляционизма, чувствуя себя в полной безопасности от внешних угроз. Из этого состояния США вышли только к концу Первой мировой войны.

Когда в 1939 году в Европе разразилась Вторая мировая, американцы уже не могли оставаться в стороне и расслабленно ожидать, чем все закончится. Нельзя было также рассчитывать, что удастся ограничиться только материальной помощью союзникам по ту сторону океана. Всем было ясно, что вскоре придется и американцам взяться за оружие. Как минимум — против Японии, серьезно настроенной устроить США неприятности на Тихом океане.

Для того чтобы успешно сражаться, Америке нужна была полноценная армия. В том числе — достойная бронетехника. 10 июля 1940 года официально были созданы Бронетанковые войска США. В это же время началась серьезная работа по проектированию и строительству боевых машин.

Войскам была необходима полноценная самоходная артиллерийская установка. Находившиеся в то время на вооружении полугусеничные Т19 и М3 не соответствовали требованиям военных ни по вооружению, ни по ходовым качествам. В октябре 1941 года генерал-майор Деверс инициировал создание САУ, вооруженной 105-мм гаубицей. В качестве базы для орудия выбрали средний танк М3 Lee, серийный выпуск которого начался летом 1941 года.

Когда надо — американцы умеют работать очень быстро. В ноябре заказ на производство двух прототипов поступил на фирму Baldwin Locomotive, а в декабре машины уже были готовы и отправились проходить испытания на танковый полигон в Абердине.

В феврале 1942 года на основании результатов испытаний Бронетанковый комитет армии США составил перечень изменений, которые нужно было внести в конструкцию САУ, чтобы ее можно было допустить к серийному выпуску. В частности, для облегчения машины следовало уменьшить толщину брони с 19 до 13 мм, а также сдвинуть гаубицу вправо от центра, чтобы увеличить сектор горизонтального наведения. Кроме того, комитет потребовал, чтобы САУ, кроме орудия, вооружили еще и пулеметной установкой. К апрелю САУ с внесенными изменениями прошла еще один цикл испытаний и была одобрена к производству под индексом 105-mm Howitzer Motor Carriage M7. Выпуск серийных машин был налажен на заводах American Locomotive Company, Pressed Steel Company и Federal Machine and Welder Company.

Практически сразу М7 начали дорабатывать и модернизировать. Для начала отказались от дополнительных топливных баков за ненадобностью. Затем стали применять специально разработанную для М7 лобовую деталь, в которой не было выреза под танковый спонсон (напомним, что у М3 Lee главное орудие устанавливалось не в башне, а в корпусе).

Имя «Priest» М7 получила от англичан, которым американцы поставляли новые САУ по ленд-лизу. Поводом для такого названия послужила конструкция пулеметной рубки, показавшаяся британцам похожей на кафедру проповедника.

Боевое крещение М7 в американских войсках произошло в ноябре 1942 года во время Алжирско-марокканской операции и Тунисской кампании. Здесь Priest проявил себя настолько достойно, что вскоре его сделали основной машиной легкой полевой самоходной артиллерии при танковых дивизиях. Англичане, которые получили первую партию М7 в сентябре 1942 года, включили их в состав 5-го полка Королевской конной артиллерии 8-й танковой дивизии. Эта часть оказала немалое влияние на ход боевых действий во время сражения при Эль-Аламейне.

В конце 1943 года командование бронетанковых сил решило перевести М7 с шасси уже устаревшего М3 на более современное от М4. Кроме новой ходовой части, эта модификация самоходки была оснащена дополнительными бронированными экранами по бортам и литой носовой деталью. Выпуск новой версии САУ, проиндексированной как М7В1, начался в марте 1944 года.

Львиная доля САУ М7, построенных американскими заводами, сражались в Италии и на западноевропейском ТВД. Здесь «священники» зарекомендовали себя с очень хорошей стороны. Они обладали достаточной проходимостью, чтобы маневрировать даже на слабых грунтах, могли высаживаться с десантных кораблей на довольно глубокую воду и оказывать огневую поддержку войскам сразу после высадки. Активное использование самоходок закономерно вело к существенным потерям – счет уничтоженных машин шел на десятки и сотни.

Высокая эффективность использования САУ в бою достигалась за счет хорошей координации с авиационной разведкой и специально созданными центрами корректировки огня, способными быстро сконцентрировать огонь большого числа артиллерии на одной ключевой цели.

США применяли небольшое количество М7 на Тихоокеанском театре военных действий. Но джунгли и болота — крайне неподходящая местность для любой техники. Так что серьезного влияния на ход военных действий в этом регионе «священники» не оказали.

Кроме США, М7 состояли на вооружении ряда других государств. Больше всего самоходок этого типа получила Англия — более 800 машин. На стороне англичан машины воевали в Северной Африке, Италии, во время высадки в Нормандии, а также в ходе бирманской кампании 1945 года. Около 200 САУ получила Франция. Они были включены в состав 2-й и 5-й танковых дивизий. Англия и Франция были единственными странами, получавшими М7 в рамках программы ленд-лиза. Однако небольшое количество самоходок получили также канадцы и силы Народно-освободительной армии Югославии.

Еще не закончилась Вторая мировая война, когда у американцев появились планы заменить М7 на более современную установку М37. Но осуществить эту замену США не успели, так что «священники» остались в строю и после 1945 года, но уже большей частью в резерве или в составе Национальной гвардии. Единственным послевоенным конфликтом, где воевали М7, был конфликт в Корее.

После войны американцы развернули массовые поставки М7 своим союзникам. Самоходки получали Китай, Пакистан, Бельгия, Норвегия, Аргентина и другие государства. Интересно, что по состоянию на 2010 год М7 «Priest» до сих пор находилась на вооружении бразильской армии.

Предпринимались попытки создать на базе М7 другие машины. Из них единственной серийной техникой стал только бронетранспортер «Кенгуру», в который было переоборудовано около сотни САУ. Изменения в конструкции заключались в данном случае в снятии с самоходки орудия и расположении в боевом отделении места для десантников. Еще немного М7 было переделано в машины артиллерийских наблюдателей. В них места для десанта заменялись дополнительными средствами наблюдения и связи. Французы пытались превратить М7 в самоходный миномет, но их проект интереса не вызвал.

Подводя итоги, скажем, что САУ М7 была действительно неплохой машиной, которая эффективно выполняла роль средства огневой поддержки как при наступлении, так и при обороне. Она не была лишена недостатков, как и любая другая техника. Силуэт самоходки был слишком высоким, что затрудняло ее маскировку на позиции. Некоторые специалисты считают, что для своего шасси «Priest» получил слишком слабую пушку. Однако выбор именно 105-мм гаубицы был обусловлен стремлением как можно скорее запустить М7 в производство. К тому же сравнительно легкое орудие не перегружало шасси машины, и благодаря этому «священник» отличался высокой надежностью. Поэтому нельзя однозначно утверждать, что 105-мм орудие было недостатком данной САУ.

С 1942 по 1945 годы было построено 4316 самоходных установок М7.

История танков: M3 Lee
В отношении этой машины очень уместно прозвучит пословица: «Первый блин комом!» Дело в том, что на момент принятия в июне 1940 года Американской национальной программы вооружений, у США просто не было среднего танка, который можно было бы пустить в серийное производство. В итоге, по требованиям документа предполагалось, что Америка должна выпускать к концу 1940-го года 14,5 танков в день, а реально было не очень понятно, какой танк вообще строить. Существовавший на тот момент средний танк М2, готовый к производству, уже успел стать совершенно неподходящей кандидатурой по причине крайне слабой 37-мм пушки. 92 экземпляра его модификации М2А1 было выпущено с января по август 1940 года исключительно как временная мера, пока новый танк не будет спроектирован и стандартизирован.

Итак, 37-мм пушка М2 армию не устраивала категорически. Командующий пехотными войсками США потребовал, чтобы новый танк был оснащен орудием калибра минимум 75 мм. Задачу эту следовало решить быстро, но у американских конструкторов просто-напросто не было башни, способной вместить в себя орудие такого калибра. Исключительно ради экономии времени, конструкторы прибегли к заведомо проигрышному решению и предъявили представителям Танкового комитета деревянный макет танка с орудием калибра 75 мм, установленном в спонсоне, расположенном в правой части корпуса. Это «гениальное» конструктивное решение здорово усложняло жизнь танкистам, потому что исключало возможность ведения круговой стрельбы. Танку предстояло изображать из себя волчок.

К чести конструкторов, они заведомо не считали новый танк удачным и позиционировали его как временную меру до момента появления танка с 75-мм пушкой в полноценной поворотной башне. Военные решили, что будет выпущено около трех с половиной сотен машин М3, а после этого производство будет приостановлено, чтобы затем быть перестроенным для строительства танков с нормальными вращающимися башнями.

Вопрос строительства танков на тот момент вообще был крайне больным для Америки. У нее просто не было необходимых производственных мощностей. Имелся всего один небольшой государственный завод Рок Айленд Арсенал, который просто не мог обеспечить выполнение растущих запросов вооруженных сил. Надо было привлекать частных подрядчиков. Выбор стоял между предприятиями тяжелого машиностроения либо автомобильными концернами. Решение приняли в пользу второго варианта, так как тяжелое машиностроение просто по своей структуре больше предназначено для выпуска относительно штучной продукции. Автомобильным же фирмам было не привыкать «гнать поток». Фирме «Крайслер» было предложено пополам с государством построить специализированный танковый завод в Мичигане. Государство при этом становилось владельцем предприятия, а управлять им должен был сам Крайслер. Кроме того, налаживалось тесное сотрудничество нового завода с Рок Айленд арсенал для обеспечения соответствия оборудования и технологии будущего танка.

Разработку М3 начали конструкторы из Абердина. Новый танк получал двигатель, аналогичный М2 и такую же подвеску. Гомогенная катаная броня была усилена и поставлена на заклепки, аналогичные М2. Башня и спонсон были литыми. Чтобы уменьшить опасность поражения экипажа мелкими осколками и брызгами окалины, боевое отделение было покрыто изнутри пористой резиной.

Экипаж насчитывал сначала семь человек. Забираться внутрь машины и покидать ее они должны были через боковые двери, люк в спонсоне и в командирской башенке. Танк имел очень неплохой обзор. Вес машины составил 31 тонну.

К февралю 1941 года был готов проект нового танка и почти что достроен танковый завод в Мичигане. Оставалось воплотить идею в металле и провести полигонные испытания. Опытный экземпляр прибыл на полигон в Абердине 13 марта 1941 года. Испытания выявили целый ряд недостатков — чрезмерную загазованность боевого отделения, уязвимость дверей в бортах, высокую вероятность заклинивания орудия в спонсоне от попадания вражеского снаряда, слабость подвески. Все это предстояло устранять. Зато прекрасно проявили себя приводы башни и стабилизатор орудия. Даже при движении зигзагами по неровной местности, наводчику было достаточно просто целиться.

В результате доработок были убраны двери (заменены на эвакуационный люк в днище), исключен из состава один член экипажа, установлен телескопический прицел вместо перископического, и сделано еще немало изменений. И в августе 1941 года танк М3 был наконец-то запущен в серию. Всего с августа 1941 по декабрь 1942 было выпущено более 3,5 тысяч танков этого типа.

Помимо того, что танк поставили на вооружения американской армии, его закупали и англичане. Они дали своему танку имя «Грант», а американцы «Ли» - по именам генералов, участников Гражданской войны в США.

Как уже говорилось, М3 был танком, выпускавшимся исключительно «за неимением лучшего». И потому большая часть машин отправилась по ленд-лизу в Британию и СССР. Советский Союз получил 976 машин, распределенных по отдельным танковым батальонам, полкам и бригадам. Американский танк сражался на всех фронтах, принимал участие в Курском сражении, а одна машина даже доехала до Дальнего Востока. В Красной Армии М3 не пользовался большой любовью. У него была недостаточная проходимость, слишком высокий силуэт и резино-металлические гусеницы, выгоравшие, стоило только машине наехать на огонь. Неподвижный танк становился легкой мишенью для вражеских орудий. Часто гусеницы просто спадали. Огромные претензии вызывала компоновка орудия в спонсоне, из-за которой танку было значительно труднее вести огонь по противнику. Все эти недостатки привели к тому, что в советских войсках М3 получил невеселое прозвище «БМ-6» (братская могила на шестерых).

В войсках союзников М3 был уже к 1944 году полностью заменен «Шерманом», в советских от него тоже по мере сил избавлялись. Но даже после войны в Юго-Восточной Азии эти танки продолжали применять в бою. На их базе также было разработано немало другой техники – начиная от самоходных орудий и заканчивая инженерными машинами.

История танков: Ferdinand
20 апреля 1942 года Гитлеру были показаны опытные образцы тяжелых танков, разработанные конструкторскими бюро «Хеншель» и «Порше». Они произвели неплохое впечатление, и поначалу фюрер отдал распоряжение о серийном производстве обеих машин. Но потом в силу ряда причин решено было остановиться на проекте фирмы «Хеншель». В это же самое время появилась необходимость создания самоходного орудия под 88-мм пушку PaK 43 фирмы «Рейнметалл». При этом техническое задание требовало довести толщину лобовой брони до 200 мм и задавало ограничение по массе для будущей машины — 65 тонн. Невостребованные шасси Порше решили использовать в качестве базы для новой самоходки.

Работы начались в сентябре 1942 года. Проектирование вели совместно фирма «Порше» и берлинский завод «Алкетт». Из-за большой длины пушки Порше выбрал для своего орудия схему с задним расположением боевой рубки и размещением двигателей в средней части машины. В связи с задней компоновкой боевого отделения бытует мнение о том, что шасси вообще развернули задом наперед. Это мнение ошибочно: и танк, и самоходка «смотрели» в одну сторону. Это можно понять хотя бы по тому, что ведущее колесо, как у танка-прототипа Порше, так и у САУ, располагалось сзади.

В феврале 1943 года Гитлер лично присвоил новому орудию имя «Фердинанд», отдав дань уважения конструктору. 16 февраля 1943 года заводы «Нибелунгеверкен» приступили к сборке детища доктора Порше.

Боевая рубка самоходки представляла собой усеченную четырехгранную пирамиду. Материалом для нее служила цементированная морская броня. Лобовой лист рубки в соответствии с требованиями технического задания имел толщину 200 мм. Лобовая броня корпуса, изначально имевшего всего 100-мм защиту, усиливалась при помощи еще одного листа такой же толщины, который был закреплен при помощи специальных болтов. На бортах и корме броня была тоньше — всего 80 мм. Сзади рубки был оборудован круглый люк, предназначенный для демонтажа поврежденного орудия, загрузки боекомплекта и эвакуации экипажа в экстренных случаях.

Амбразура для орудия в лобовом листе рубки прикрывалась маской грушевидной формы. Скоро выяснилось, что конструкция маски была не слишком удачной и при попадании в нее мелкие осколки и брызги раскаленного металла проникали внутрь машины. Чтобы исключить эту опасность, на масках орудий почти всех «Фердинандов» закрепили бронированный щиток квадратной формы.

Из-за того, что рубка располагалась в задней части машины, а двигатели стояли посередине, экипаж самоходки оказался разделенным. В рубке находились командир, наводчик и двое заряжающих, а в передней части, в отделении управления, располагались механик-водитель и радист. Отделения разделялись между собой металлическими перегородками, так что связь внутри танка осуществлялась при помощи внутреннего переговорного устройства.

Толстая броня и прекрасная пушка делали «Фердинанд» чрезвычайно опасной машиной. Выпущенные им снаряды гарантированно пробивали советские танки с дистанции около 1 000 метров. Советским артиллеристам и танкистам приходилось вести огонь с куда меньших дистанций, т.к. в противном случае германский бронированный монстр оставался неуязвимым.

Однако нельзя достичь идеала во всем. Детище Порше было очень тяжелым и не отличалось хорошей проходимостью и мобильностью. Перед каждым выходом «Фердинанда» на боевое задание требовалась тщательная разведка маршрута.

Если ознакомиться с мемуарами и воспоминаниями фронтовиков, то может показаться, что счет произведенных «Фердинандов» шел на тысячи, и воевали они по всей линии фронта. В реальности было построено всего лишь 90 машин, и единственное массированное их применение произошло на северном фасе Курской дуги в районе станции Поныри и поселка Теплое в составе двух дивизионов.

Там «Фердинанды» получили свое боевое крещение, и оно оказалось нелегким. Правда, надо отметить, что броня сыграла свою роль, и наибольшие потери самоходки понесли на минных полях. Только одна машина оказалась под концентрированным огнем семи советских танков и батареи 76-мм противотанковых орудий, но на ней нашли всего одну пробоину в борту возле ведущего колеса. Еще три «Фердинанда» были уничтожены бутылкой зажигательной смеси, гаубичным снарядом крупного калибра и попаданием авиационной бомбы соответственно.

Из всей советской техники способной эффективно противостоять «Фердинандам» оказалась только СУ-152. Им удалось подбить за один бой четыре машины немцев.

После Курской битвы «Фердинанды» были отведены во Францию и Австрию для ремонта и модернизации. Одним из важных дополнений в конструкции стал пулемет, установленный в шаровой установке на лобовой броне. Прежде самоходка не имела оружия защиты от пехоты, и это могло оказаться фатальным в реальных боевых условиях. Кроме пулемета, добавили командирскую башенку и повернули другой стороной броневой щиток на маске орудия, так что швы его стали смотреть наружу. Это упрощало монтаж щитка. Боекомплект орудия был увеличен до 55 выстрелов. После модернизации самоходка получила новое имя — «Элефант». Однако до самого конца войны ее чаще называли более привычным именем «Фердинанд».

Несмотря на то, что на Восточном фронте самоходных орудий Порше воевало совсем немного, они успели породить настоящую волну боязни «Фердинандов». Так могли назвать любую немецкую самоходку, даже ту, которая внешне ничем не напоминала бронированного монстра. Кроме того, за уничтожение «Фердинанда» полагался орден, в связи с чем нашлось немало желающих приписать себе столь громкую победу.

Попытка использовать «Элефанты» в Италии в 1944 году оказалась провальной. Туда было отправлено 11 машин, но оказалось, что местные грунты совершенно не подходят для них. Самоходки вязли прямо под огнем, и немцы не имели даже возможности их эвакуировать из-за постоянного обстрела. Несколько машин были выведены из строя американскими самолетами. 6 августа в Австрию на ремонт вернулось всего 3 самоходных орудия.

1 мая 1945 года два последних «Фердинанда» были захвачены советскими и польскими солдатами в ходе боя у площади Карла-Августа.

История танков: Jagdtiger
Конец Второй мировой войны стал тяжелым временем для бронетанковой промышленности Германии. Рейх лишился источников природных ресурсов, которые были жизненно необходимы для нормального функционирования производства. Но даже в условиях, когда полноценное воплощение даже самых великолепных инженерных решений было невозможным, страна отчаянно изобретала чудо-оружие, которое переломило бы ход войны и позволило бы избежать неминуемого поражения.

В ходе этой гонки за миражом немцы создавали как довольно интересные машины вроде «Королевского тигра» или «Фердинанда», так и проекты сомнительной ценности вроде «Мауса». Где-то посередине между этими двумя крайностями находилась тяжелая самоходная противотанковая установка «Jagdtiger».

Изрядная часть вины за то, что германские конструкторы тратили время и ресурсы на технику, полезность который вызывает серьезные сомнения, лежит на Гитлере. Ему слишком сильно нравились громадные бронированные монстры. Наверное, сказывалось то, что фюрер Третьего рейха не имел технического образования, а потому не понимал, что эффективной боевую машину делают отнюдь не ее массогабаритные характеристики.

Приказ о создании тяжелой противотанковой САУ, вооруженной 12,8-сантиметровым орудием, Гитлер отдал осенью 1942 года, через некоторое время после начала работ по тяжелому танку «Тигр II». Первые две экспериментальные машины, построенные на базе опытного танка VK 3001(H), испытывались еще во время битвы под Сталинградом, но после поражения немецких войск в начале 1943 года обе они были потеряны. На определенное время в работах над тяжелой САУ наступило затишье, потому что немцы верили в свою победу и не считали нужным производить какие-то особые машины — вполне хватало существующей техники.

Но в 1943 году компания «Хеншель» совместно с фирмой «Крупп» все-таки начали эскизное проектирование будущей самоходки. 20 октября 1943 года ее деревянный макет показали Гитлеру. Тот, будучи под сильным впечатлением от увиденного, отдал распоряжение начать серийное производство машин данного типа уже в следующем году. В апреле 1944 года Гитлер дал самоходке название «Jagdpanzer VI Tiger Ausf. B Jagdtiger», впоследствии сокращенное до «Jagdtiger».

Производство машин планировалось начать на заводах компаний «Хеншель» и «Нибелунгверке». Но прежде надо было снизить стоимость САУ до приемлемого уровня. Тут в процесс конструирования попытался вклиниться любимец фюрера — доктор Фердинанд Порше. Его конструкторское бюро предложило заменить самую сложную часть машины — подвеску — на такую же, как установленная на самоходном орудии «Фердинанд». Главным отличием подвески Порше было наружное расположение торсионов. Благодаря этому подвеска упрощалась и удешевлялась. Таким образом достигался выигрыш в массе на добрых 2,5 тонны. Были построены две машины с такой подвеской, причем одна из них отправилась на испытания раньше, чем аналог от Хеншеля. Однако на испытаниях случилась поломка опорной тележки, и этим не замедлили воспользоваться недоброжелатели Порше из Управления вооружений. К серийному производству рекомендовали САУ с подвеской фирмы «Хеншель». В июле 1944 года выпуск «Ягдтигров» начался на заводах в городе Сент-Валентин. До середины октября немцы успели выпустить около 50 машин. 16 октября авиация союзников нанесла мощнейший авиационный удар, сбросив на завод более 140 тонн бомб. Разрушения были столь значительными, что до весны 1945 года выпуск САУ полностью прекратился. Всего же немцы успели построить, по разным данным, от 70 до 79 машин.

Тяжелыми противотанковыми установками «Ягдтигр» были вооружены всего два подразделения. Это были 512-й и 653-й тяжелые батальоны истребителей танков. Командиром 2-й роты 512 батальона был знаменитый немецкий танковый ас Отто Кариус. В марте 1945 года «Ягдтигры» этого подразделения впервые принимали участие в боевых действиях. 1-я рота в составе 6 самоходок защищала мост через Рейн возле города Ремаген. Не потеряв ни одной своей машины, немецкие самоходчики успешно отразили все атаки союзных сил и уничтожили большое количество танков. В боях у Ремагена «Ягдтигры» наглядно продемонстрировали сокрушительную мощь 128-мм орудия, легко пробивающего любой танк противника на дистанции до 2,5 км.

У роты, которой командовал Кариус, дела обстояли значительно хуже. Причиной тому был отнюдь не натиск союзных войск. Неприятности создавали сами экипажи самоходок, набранные по большей части из новичков, у которых мало того что хромала подготовка, так еще и моральный дух был — хуже некуда. Во время обороны городка Зиген два «Ягдтигра» ушли с поля боя, когда непосредственной опасности не было и в помине. Неопытный механик-водитель одной из самоходок так гнал несчастную машину, что вскоре она безнадежно вышла из строя. Когда командир понял, что САУ больше не может двигаться, он приказал экипажу эвакуироваться, после чего взорвал самоходку.

Еще три «Ягдтигра» 2-й роты были уничтожены авиацией при переброске части к городу Сигбург. Остальные машины принимали участие в финальной стадии боев за так называемый Рурский карман. За пять дней «Ягдтигры» 512-го батальона уничтожили около 40 американских танков. Когда стало понятно, что положение сил, окруженных в Рурском кармане, безнадежно, остатки подразделения сдались в плен.

Девять машин из состава батальона сражались в Австрии вплоть до 9 мая 1945 года. Вечером этого дня три самоходки, остававшиеся на тот момент в строю, совершили прорыв на Запад, чтобы сдаться американским войскам, а не Красной Армии. Пробиться смогли две машины, третья была подбита, и экипаж ее взорвал. Потери с советской стороны составили два тяжелых танка ИС-2 и два КВ-85.

653-й батальон начал воевать раньше — в декабре 1944 года, в составе 5-й танковой армии. «Ягдтигров» на вооружении подразделения было немного, но они изрядно проредили ряды американских танковых сил. 7 декабря 1944 года одна-единственная немецкая САУ за три часа уничтожила 19 «Шерманов». При этом машина получила в ответ всего три касательных попадания, не пробивших броню.

6 мая 1945 года советским войскам удалось подбить один из шести «Ягдтигров» 653-го батальона, пробивавшихся к американским войскам. Экипаж не смог подорвать его под огнем советских войск. Машина была захвачена, и в наши дни эту самоходку можно видеть в экспозиции бронетанкового музея в Кубинке. Остальные 5 САУ были взорваны самими немцами на австрийской границе.

Будучи самой мощной противотанковой установкой Второй мировой войны, «Ягдтигр» так и не смог оказать сколь-нибудь значительного влияния на ход боев. Во-первых, этих машин было слишком мало. Во-вторых, их конструкция не могла похвастаться надежностью. Немцы сами это понимали, и потому каждая самоходка была оснащена двумя зарядами взрывчатки для самоуничтожения. Причем один из них находился под казенной частью орудия, и можно только догадываться, каково было самоходчикам находиться в бою рядом с этим смертоносным грузом. В своих воспоминаниях Отто Кариус рассказывает, что 8-метровый ствол орудия «Ягдтигра» разбалтывался даже после непродолжительной езды по бездорожью. Нормальное прицеливание после этого было уже невозможно. Также Кариус упоминает о неудачной конструкции стопора, которым орудие фиксировалось в походном положении. Его невозможно было отключить изнутри самоходки, в связи с чем одному из членов экипажа, рискуя жизнью, приходилось выбираться из-под броневой защиты уже после того, как «Ягдтигр» вступал в контакт с противником. Многочисленные нарекания вызывала и ходовая часть машины, конструкция которой оказалась чрезмерно перегруженной, что также приводило к частым поломкам.

«Ягдтигр» был самым тяжелым образцом бронетехники времен Второй мировой войны, выпускавшимся серийно. Для Германии 1944-1945 годов эта машина была непозволительно дорогой, а множество конструктивных недостатков резко снижали ее ценность как боевой единицы. Возможно, у «Ягдтигра» был шанс проявить себя, появись он на вооружении немецкой армии раньше. Но в той истории, которую мы сейчас знаем как свершившийся факт, он был уже бесперспективен.

«Чаффи» ( англ. Chaffee) или, реже,
«Генерал Чаффи» (англ. General
Chaffee), данным ему в честь
Э. Р. Чаффи-младшего , первого
командира танковых войск США. Создан
в 1943 —1944 годах, серийное
производство было начато в апреле 1944
года и продолжалось до августа 1945
года , всего был выпущен 4731 танк этого
типа. M24 принимал участие во
Второй мировой войне, хотя из-за
сравнительно позднего появления
использовался войсками в
ограниченных количествах. После
окончания войны M24 оставался на
вооружении США до начала 1950-х годов
и активно использовался в Корейской
войне .
Около 4400 M24 было поставлено
союзникам США и нейтральным странам, танк использовался ими в
Индокитайской , Алжирской, Вьетнамской
и Третьей индо-пакистанской войнах.
Модернизируясь в ряде использовавших
его стран, M24 оставался на вооружении
ряда государств на протяжении
нескольких десятилетий, прежде чем был
заменён более современными типами
танков. По состоянию на начало 2000-х ,
M24 всё ещё состоят на вооружении
некоторых стран.

История создания и
производства:
Предпосылки к созданию M24
На момент вступления США во Вторую
мировую войну наиболее современным
типом лёгкого танка, стоявшим на
вооружении армии США, являлся лишь
недавно запущенный в производство
M3 / M5 . Однако уже первые итоги
боевого применения M3 в Северной
Африке в конце 1941 — начале 1942 года
показали, что его 37-мм пушка явно
устарела и уже не являлась адекватным
оружием. Оп. Опыт Тунисской кампании
показал, что для сколько-нибудь
успешной борьбы со средними танками
противника или противотанковыми
пушками, лёгкий танк должен быть
вооружён сравнимым орудием. В
качестве возможных вариантов
рассматривались 57-мм пушка M1 или
75-мм пушка M3, стоявшая на средних
танках M3 и M4 . В конце 1942 года были
проведены эксперименты по установке
75-мм пушки M3 на САУ M8 ,
использовавшую шасси M5, с целью
определить принципиальную
возможность использования столь
мощного орудия лёгким танком.
Испытания прошли успешно, но в башне
M5 места для установки более мощного
орудия не было, как и не было
возможности установить на танк
существенно бо́льшую башню. Вдобавок,
сам M5, являвшийся результатом
постепенной модернизации конструкции
середины 1930-х , к 1942 году явно
устарел. Требовалось создание
полностью нового танкового шасси [4] .
Первая попытка создать замену M3 / M5
закончилась провалом. Опытный танк
T7, создававшийся как лёгкий, ещё на
стадии проектирования вышел за 20-
тонный лимит массы, установленный
армией США для лёгких танков. Это
повлекло его переклассификацию в
средний, после чего его броня и масса
были ещё более увеличены. В итоге,
появившаяся к осени 1942 года машина,
классифицированная как средний танк
M7 , не имела решающих преимуществ
перед уже находившимся в
производстве M4 и серийно так и не
выпускалась. В результате всего этого,
бронетанковые подразделения США , как
и Великобритании, нового лёгкого танка
так и не получили, и практически до
самого 1945 года были вынуждены
использовать уже совершенно не
отвечавшие условиям боя M3 / M5.

Немного истории. Т95 (многа букафф)

Опытный тяжёлый танк T28 / T95 (105 mm Gun motor carriage T95) — американская сверхтяжёлая самоходная артиллерийская установка (САУ), относящаяся к классу истребителей танков. Нередко эту САУ относят к сверхтяжёлым танкам. Разрабатывалась с сентября 1943 года, но так и не была закончена к концу войны, из-за чего её производство ограничилось двумя прототипами, законченными в декабре 1945 и январе 1946 года. После сверхтяжёлого танка «Маус», T28 (T95) является вторым по массе образцом бронетехники, когда-либо воплощённым в металле.

По мнению Артиллерийского Департамента американским войскам после высадки в Европе должна была потребоваться мощная машина для прорыва немецких фортификаций типа Линии Зигфрида. Американское командование считало, что для пробития брешей в зубах дракона вполне хватит артиллерии. Кроме того, определённая надежда возлагалась на хорошо бронированный средний танк M4A3E2 Sherman Jumbo, с лобовой защитой лучше, чем у немецкого Тигра. В общем, Американские Танковые Войска не проявили интереса к разработке новой бронетехники для решения предстоящей задачи. Тем не менее, Артиллерийский Департамент, по своей инициативе в сентябре 1943 начал работы над новой программой тяжёлых танков.

Первоначально предполагалось установить новую 105-мм пушку Т5Е1 на танк с лобовой бронёй 8 дюймов и электрическим приводом, разработанным для тяжёлого танка Т1Е1 и среднего танка Т23. Начальник Артиллерийского Департамента предложил за 8-12 месяцев создать первый пилотный танк и за такое же время изготовить 25 новых танков. Считалось, что именно столько времени у американской армии будет до высадки в Европе. Однако Сухопутные Силы Армии не проявили особой заинтересованности и посоветовали изготовить лишь три прототипа, заменив электрический привод на традиционную механическую трансмиссию. После конференции заинтересованных сторон Обслуживающие Силы Армии в марте 1945 санкционировали производство 5 машин, под наименованием тяжёлый танк T28 (heavy tank T28). Первоначальные характеристики изменили в сторону увеличения лобовой брони до 12 дюймов при наклоне 90 градусов, что увеличивало вес до 95 тонн. Маска пушки имела толщину (29.21см), верхняя часть борта - (15.24-20.32см), нижняя часть борта - (6.35см) под углом 57,5 градусов, впрочем внешний блок ходовой имел броне экран 4 дюйма (10.16см), что давало дополнительную защиту. Корпус изготавливался из литой и катанной брони, соединённой сваркой.

Предложенный танк имел низкий силуэт без башни. В лобовой броне должна была устанавливаться 105-мм пушка Т5Е1 с углами горизонтальной наводки по 10 градусов и вертикальной наводкой от -5 до +19,3 градусов. При движении пушка фиксировалась в максимально поднятом положении. Боекомплект орудия - 62 выстрела. Экипаж 4 человека. Водитель - впереди слева, наводчик - впереди справа, заряжающий слева сзади боевого отделения, командир - справа сзади, за наводчиком. Рабочие места водителя и командира оснащались смотровыми башенками. На командирской башенке должна была стоять кольцевая установка 50 .cal пулемёта с боекомплектом 660 патронов. Это было единственное вспомогательное вооружение танка (не считая личного оружия), а для стрельбы из него командиру приходилось стоять в открытом люке. Наводчик имел телескопический прицел спаренный с орудием и перископический прицел на крыше корпуса.

7 февраля 1945 Начальник Артиллерийского Департамента в памятной записке запросил изменить наименование машины с тяжёлого танка T28 на 105-мм самоходную установку T95 (105mm gun motor carriage T95). Этот шаг аргументировался тем, что машине не имеет башни, а его вспомогательное вооружение ограниченное. ОСМ 26898 от 8 марта 1945 одобрило изменение названия и зафиксировало характеристики новой машины.

Загруженность производственных мощностей военными заказами вызвала трудности с поиском предприятия способного изготовить пять пилотных машин. Pacific Car and Foundry Company согласилась взяться за проект и в мае 1945 они получили техническую документацию на САУ и детальную информацию по установке пушки и горизонтальной пружинной подвески. Работы начались немедленно. 20 июня 1945 доставили первую литую лобовую деталь, а в августе 1945 закончилась сварка первого корпуса. С окончанием боёв на Тихом Океане количество пилотных машин сократили с пяти до двух, при этом пилот №1 требовалось доставить на Абердинский полигон 21 декабря 1945, а пилот №2 10 января 1946. Первый пилот с регистрационным номером 40226809 использовали в Абердине для технических испытаний, а второй, с номером 40226810 перевели в Форт Нокс и позднее в Инженерный Отдел в Юме, штат Аризона, где испытаний понтонных мостов.

T28 / T95 имел тот же силовой блок, что и танк М26 Першинг, хотя САУ почти вдвое была тяжелее танка. Чтобы установить на T95 явно слабый 500-сильный двигатель Ford GAF и трансмиссию торкматик пришлось изменить передаточное соотношение так, что наибольшая скорость не превышала 8 миль в час. Таким образом, обычная маршевая скорость составила 7 миль в час при 2600 оборотах в минуту. Запаса топлива хватало приблизительно на 100 миль. Большой вес машины потребовал так же найти способ, как уменьшить удельное давление на грунт до приемлемого уровня. Пустая машина весила 90,3 тонны, а в боеготовом состоянии 95 тонн. Решение было найдено в установке двух комплектов гусениц на каждый борт. Когда грунт был достаточно твёрдым, внешний комплект гусениц вместе с 4-дюймовыми броне экранами можно было демонтировать, соединить вместе и буксировать позади машины в виде тележки. Каждая гусеница имела ширину 19 дюйма (49.53см), 102 трака с шагом 6 дюймов (15.24см). таким образом, демонтаж внешних гусениц заодно уменьшал общую ширину машины с 179 дюйма (455.93 см) до 124 дюймов (314.96см), что позволяло перевозить машину на железнодорожных платформах. В Абердине, неподготовленный экипаж из четырёх человек демонтировал внешние комплекты гусениц за четыре часа в полевых условиях с первой же попытки. Столько же времени потребовалось, чтобы установить их обратно. С третьей попытки тот же экипаж демонтировал и устанавливал внешние гусеницы уже за два с половиной часа. Для этих целей T28 / T95 имел две гидравлический лебёдки.

Сильно вооружённый и бронированный T28 / T95 не вписывался в существовавшие категории боевых машин Армии США. Танки имели полноповоротные башни, а САУ обычно легко бронировали ради высокой скорости. Танк T28 / T95 не соответствовал ни одному из этих критериев, поэтому в июне 1946 произошло очередное переименование. Согласно ОСМ 30758 машина получила обозначение как сверх тяжёлый танк Т28 (super heavy tank T28). Военные посчитали, что мощное вооружение и толстая броня больше соответствует тяжёлым танкам, чем САУ. До конца 1947 года T28 / T95 на Абердинском полигоне тестировался в основном на надёжность его компонентов при таком большом весе. Всего машина прошла 541 милю, из которых 128 миль по дороге и 413 миль по гравийному грунту. Учитывая, что проект не имел высокого приоритета и достаточно низкую скорость машины, порядка 5-6 миль в час, километраж рос медленно. По сути, проэкт T28 / T95 устарел с появление пилотного танка Т29 с такой же пушкой в полноповоротной башне.

После окончания войны Военный Департамент уже не хотел продолжать работы на боевыми машинами в классе около 100 тонн. В итоге, работа над проэктом была прекращена ещё до завершения испытаний. Во время тестов на одном прототипе случился пожар, а второй пустили на слом во время войны в Корее. Сегодня единственный сохранившийся образец T28 / T95 можно увидеть в экспозиции Музея Паттона в Форт Ноксе, штат Кентуки